<...>
Монотонная молитва переливается в стенах высокого собора. Внутри он покрыт витражами со святыми ликами. Убранство собора ледяное, строгое, констрастное и давящее.
Криденс физически не в силах поднять на них взгляд, он набожно боится, что будет слишком смел, чтобы глядеть на них. Он сутулится, неровно подрагивая, как и всегда. Тих, как озёрная гладь, подёрнутая рябью.
Его чёрные, как смоль, одежды сочетаются с серыми стенами храма, покрытыми трещинами, а волосы, что кромсала сама мать, так отчётливо напоминали монашескую стрижку. Мэри Лу словно всеми силами пыталась сделать из юноши "нормального" человека, стараясь скрыть то, кем он может являться. Однако, сколько его не бей и не стриги, другим он не станет. Она одновременно и ненавидела его, и боялась. Ведь однажды может наступить тот день, когда Криденс не подаст ремень. И тогда она поймёт, что всё по-другому.
Модести болтала ногами, сидя на первой скамье и рассматривая витражи. В её доме тоже есть витраж, где праведные руки ломают волшебную палочку. Девочка про себя напевала свою любимую песню о казни ведьмы и словно не видела ничего вокруг, лишь слегка касалась взглядом каждой вещи.
Частити же усердно молилась, выпрямив спину. Она так была похожа на Мэри Лу, что даже последние ужимки напоминали в ней приемную мать.
Криденс шевелил губами избитое "Pater Noster", повторяя за церковным хором, но смотрел он перед собой, не моргая.
Здесь его "мать" примерный человек, который даже может погладить его рваные волосы сухой рукой, но дома всё иначе. Домой не хотелось до дрожи. Там святые лики не видят, на что способна религиозная сумасшедшая с ремнём в руках.
Мэри Лу пихает Криденса в плечо, чтобы тот сложил ладони вместе и не светил перед пастором бурыми полосами, по краям ставшими лиловыми. Это наказание считалось лёгким. За более серьёзные проступки Криденс получал по всему телу, если вовремя не успевал сжаться в комок на дощатом полу. Мэри Лу он понимал - жажда контроля и внутренний страх перед магией делал её такой жестокой. Юноша лишь жалел о том, что сёстры вынуждены видеть всё это. Не в такой обстановке они должны расти.
Криденс сложил ладони вместе, продолжая шептать молитву. Он стыдился рассказывать богу о своей жизни, считая это недостойным, даже думать не смел. На покаянии перед святым отцом он всегда молчит, на что старик снисходительно вздыхает и благословляет его, провожая опечаленным взглядом.
И защиты у бога он не просил, совсем ничего. Он мог лишь надеяться, что тот пошлёт ему знак, что жизнь его не такая бессмысленная, как думается юноше.
И у этого знака есть имя, шлейф терпкого аромата и два изумрудных скорпиона на воротнике. У этого знака есть всё, о чём можно мечтать.
<...>
#gradence #percivalgraves #credencebarebone #fantasticbeasts #gellertgrindelwald
